Если завтра потоп: что будет с курсами в случае валютного кризиса?
По оценкам banki24.by, серьезных оснований для разворачивания нового валютного кризиса в Беларуси пока нет. Максимум того, что стоит ждать от властей в ближайшие недели и месяцы, — небольшое ослабление белорусского рубля к российскому.
Но что если «черный лебедь» вопреки прогнозам приплывет в белорусскую гавань?
На такой случай мы произвели расчеты вероятного поведения курсов белорусского рубля к доллару и российскому рублю. Выбор валют объясняется очень просто. Вот причины, по которым мы выделили для анализа именно эти валюты.
Доллар составляет основу депозитов и вкладов в банковской системе и по сути до сих пор остается счетной единицей и для компаний, и для населения. Кроме того, по большей части в долларах формируются резервные активы властей Беларуси.
За последние несколько лет товарооборот с Россией составляет около половины всего товарооборота Беларуси с остальным миром. Российским рублем за экспортные поставки с белорусскими предприятиями рассчитываются их партнеры из РФ. Также российский рубль обслуживает значительную часть платежей за импорт из России (кроме энергоносителей).
В прежних материалах banki24.by показывали, что для определения целевого курса белорусского рубля к доллару логично брать отношение ЗВР и рублевой денежной массы (М2*). Что же можно взять для расчета вероятного курса USD/BYN в кризисной ситуации?
Нам представляется, что предел девальвации белорусского рубля к доллару можно определять через отношение М2* и чистых иностранных активов (ЧИА) Нацбанка. Почему так, а не иначе?
Дело в том, что ЗВР в любом определении являются суммой активов властей, но не учитывают накопленный объем обязательств. С помощью ЧИА эти обязательства исключаются из рассмотрения. Иными словами, мы имеем в виду сценарий, когда зарубежные кредиторы Нацбанка внезапно захотят забрать все свои деньги, обнулив таким образом внешние пассивы НБРБ.
Если бы такое изъятие валюты произошло по состоянию на 1 апреля 2017 года, то в распоряжении Нацбанка осталось бы 3 653 млн USD. Соотнеся эту величину с объемом М2* на ту же дату, получим курс 2,99 BYN за 1 USD.
Можно вывести экстремальный курс используя усредненные за месяц размеры М2* и ЧИА. В таком варианте расчетный курс за март 2017 года составил бы около 2,92 BYN за 1 USD.
В общем, на черный день по доллару имеем верхнюю границу корректировки в диапазоне 2,9–3,0 BYN за 1 USD.
А что с шоковым курсом российского рубля?
Он же не является резервной валютой. Для определения такого курса используем временные ряды индексов реального курса белорусского рубля. В качестве точки отсчета положим декабрь 2011 года — последний месяц года обвальной девальвации.
Сначала задействуем в расчетах индексы, определенные через разницу в скорости роста потребительских цен в России и Беларуси. Тогда ожидаемым курсом на случай шока будет 3,68 BYN за 100 RUB.
Затем используем в оценках разницу в темпах роста промышленных цен в РФ и РБ. Тогда получим курс 3,86 BYN за 100 RUB. Округляя первое и второе значения, выходим на диапазон в 3,7–3,9 BYN за 100 RUB.
Повторимся: наши расчеты экстремальных курсов имеют под собой теоретическое основание. Однако сегодня их следует расценивать больше как игры разума, нежели суровое будущее.
Реальных предпосылок к опусканию страны в валютный кризис еще не видно. Впрочем, это отнюдь не мешает быть всегда начеку.