Курсы валют Нацбанка РБ
11 окт12 окт
1 USD 3,3011 3,3011 0,0000
1 EUR 3,6095 3,6095 0,0000
100 RUB 3,4205 3,4205 0,0000
10 CNY 4,7156 4,7156 0,0000
10 PLN 8,3832 8,3832 0,0000

все курсы валют

Курсы валют ЦБ РФ
11 окт12 окт
USD 97,2394 96,0686 −1,1708
EUR 106,5074 105,1095 −1,3979
BYN 29,4567 29,2607 −0,1960
CNY 13,6922 13,4752 −0,2170
PLN 24,7083 24,5048 −0,2035

все курсы валют

Экономика в «деиндустриализованной» Литве эффективнее, чем в «индустриальной» Беларуси

Почти 30 лет назад геополитические и геоэкономические «пути-дороги» Беларуси и Литвы разошлись: Беларусь решила остаться быть привязанной к российской экономике, Литва же «ушла на Запад». Беларусь, в результате, сохранила за собой право работать на российский рынок, а Литва его потеряла, но вошла в рынок европейский.

Также Литва решила не поддерживать бюджетными вливаниями и эмиссионными кредитами неэффективные, в условиях мировых цен на сырье и жесткой конкуренции в Европе, предприятия, что привело к существенному падению производства на них, и к их исчезновению многих из них.

Количество негативных моментов, которые стали результатом геополитического выбора Литвы и выбора модели экономики, велико. Это высокая безработица, огромная трудовая эмиграция в результате разрушения созданной в советское время экономики, которая была неотъемлемой частью экономики СССР.

Из положительного — Литва получает трансфертов из бюджета Евросоюза намного больше, чем ее трансферты в бюджет ЕС. Разница в пользу Литвы — до €2 млрд в год (в 2018-м — €1,984 млрд, в 2017-м — €1,435 млрд).

В Беларуси происходило все диаметрально противоположное: печатным станком поддерживались оставшиеся в наследство от БССР заводы и колхозы, а восточный геополитический вектор обеспечил поставку энергоносителей дешевле мировых цен и свободный доступ на огромный российский потребительский рынок. В результате этого было сохранено большинство бывших советских предприятий («заводы запущены»), и благодаря чему трудовая эмиграция и уровень безработицы были относительно низкие.

И хотя все это сопровождалось чудовищной гиперинфляцией — самой большой на постсоветском пространстве, реальное падение экономики в Беларуси было меньше, чем в Литве. Кроме того, Беларуси в 1996-м был списан Россией долг в размере $1 млрд, что на то время для Беларуси были огромные деньги.

Но по прошествии трех десятков лет макроэкономические показатели в Литве почему-то оказались лучше, чем в Беларуси. В первую очередь, наиболее известный — это номинальный подушевой долларовый размер ВВП: во II квартале 2019-го он впервые превысил $19 тыс./чел.

По данным Департамента Статистики Литвы годовой (за последние 4 квартала) $-ВВП составил €46,688 млрд, что в долларах на душу населения — $19065, а к концу 2019-го дойдет до $19300.

В то же время номинальный ВВП Беларуси в $-эквиваленте за период «III квартал 2018-го — II квартал 2019-го» с трудом добрался до $60 млрд после сильнейшего кризисного падения, а это $6270 на душу населения. К концу года будет $6600/чел. в лучшем случае.

За 5 лет, с 2014-го по 2019-й, разница в этом показателе в пользу Литвы увеличилась с 2-х до 3-х раз.

Но разница в подушевой величине номинального долларового ВВП не совсем корректно представляет разницу в уровнях реальных доходов, так как не учитываются разницы в ценах и уровень монетизации услуг в странах. Для этого существует показатель ВВП по покупательной способности (ВВП по ППС), нивелирующий ценовые различия.

Но и здесь разница в пользу Литвы, хоть и не столь существенная: по расчетам МВФ, в 2018-м году ВВП по ППС на душу населения Литвы составил $34826/чел., а Беларуси — $20003/чел.: у Литвы более чем наполовину больше. А на 2019-й МВФ прогнозирует, соответственно, $37162/чел. и $21348/чел. Больше на 74%.

При этом обоснованием высокого литовского показателя апологетами белорусской модели выступают ставшие уже штампами рассуждения о непроизводственном происхождении ВВП Литвы. Что, дескать, литовцы создают добавленную стоимость исключительно в сфере торговли и финансовой деятельности, а доля промышленности деиндустриализованной Литвы в ВВП страны ничтожна.

Когда как дымящие трубы белорусских промышленных гигантов являются подтверждением того, что именно сохраненная промышленность Беларуси является главным создателем добавленной стоимости, которая, к слову, состоит из заработной платы работников, налогов в бюджет и прибыли предприятий.

По данным Департамента Статистики Литвы, доля торговли (включая непосредственно торговлю, а также ремонт автомобилей и транспортные услуги) в создании общей добавленной стоимости действительно самая высокая — под 30%. В Беларуси — лишь 11,7% (Белстат, по итогам 2018-го).

Однако на втором месте в Литве находится как раз промышленность: обрабатывающая промышленность — 19%, а в Беларуси не намного больше — 21,5%. Доля же финансовых (и страховых) услуг в создании всей добавленной в стране стоимости в Литве всего лишь 2,2%, а вот в Беларуси — 4,2%.

Но если сравнить создаваемую добавленную стоимость промышленностью Литвы и Беларуси не долями в ВВП, а номинальными денежными объемами — сколько промышленность заработала денег, создала на чистой основе — тогда все выглядит совсем иначе.

В Литве обрабатывающая промышленность создала добавленной стоимости за последние 4 квартала на сумму €8,983 млрд (данные Департамента Статистики Литвы), а в Беларуси — Br26,796 млрд (II полугодие 2018-го плюс I полугодие 2019-го, Белстат).

В долларовом эквиваленте это $10,38 млрд в Литве и $12,76 млрд в Беларуси. В подушевом варианте сравнение выглядит так — годовая добавленная стоимость из расчета на душу населения, создаваемая в обрабатывающей промышленностью Литвы — $3710/чел., Беларуси — $1345/чел.: в Литве промышленность в 2,7 раз эффективнее.

И здесь важен именно номинальный показатель — абсолютный размер созданной добавленной стоимости, а не по покупательной способности, потому что экономика работает в реально существующей ценовой среде.

В 2014-м году, до кризиса и череды девальваций, промышленность за год создавала добавленной стоимости на $17 млрд и $1800/чел. — на треть больше в $-эквиваленте, чем сейчас. И все равно это было намного меньше, чем в Литве. В самой Литве сегодняшние показатели номинально выше, чем были в 2014-м. Что видно на диаграмме.

По натуральным показателям, то есть по физическому объему выпущенных в промышленном секторе товаров и услуг, Беларусь, конечно, опережает Литву в подушевом измерении. Но дымящие трубы промышленных гигантов в денежном выражении создают мизер добавленной стоимости, перерабатывая большой заграничного сырья и (или) импортируя комплектующие, и существуют больше для того, чтобы занять людей и сохранять брэнды.

Промышленность же Литвы, состоящая из тысяч средних и мелких предприятий, работающих на удовлетворение местных потребительских запросов, оказывается эффективней: частные предприятия рассчитаны на получение прибыли. Когда как в Беларуси основной показатель — это валовый выпуск продукции мало считаясь с затратами, и большие производственные обороты создают малую, относительно этих оборотов, добавленную стоимость, и даже убыток, который покрывается или вуалируется различными схемами финансового перераспределения.

При этом надо еще учесть, что значительную долю в промышленности Беларуси составляет нефтепереработка, а поэтому низкая (пока еще) стоимость поставляемой в Беларусь из России нефти дает возможность создавать более высокую добавленную стоимость с каждой тонны нефти. То же — и с природным газом.

В Литве тоже есть нефтепереработка (Мяжейкяйский НПЗ) , доходы которой существенны для страны. Но нефть туда поступает по мировой цене, и добавленной стоимости создается на тонне нефти меньше, чем в Беларуси.

Объемы и цена импорта углеводородов из России в Беларусь — вопрос политический. Если же эта политическая составляющая исчезнет, то с ней «уйдут в небытие» и сегодняшние валовые показатели, и обнажится реальное положение дел в «сохраненной промышленности», и все увидят как гора рождает мышь.

Об этом и о многих других событиях в мире денег и финансов вы можете оперативно узнавать в наших группах в Telegram, Instagram и Facebook. Присоединяйтесь!

2019-08-22


Новости по теме: